i
Кабы ветви мне со всей весенней силой
не махали — я не смог бы разобраться,
где здесь родина, а где её сместило,
подменило инищее царство.
Кабы дождь мне по ночам не тарабанил,
где здесь родина, где вотчина вельможи
с человечьими на кольях черепами —
я не знал бы, и не слышал бы, что всё же
едет, едет богатырь громобородый
по оттаявшему слякотному тракту,
скоморох идёт просёлочной дорогой
переигрывать царя Собаку.
У того богатыря на рукавице
примостился сизый ветер верхолётный.
У того у скомороха кровь — водица,
мутноватая от жижицы болотной.
У того богатыря сестра — чащоба
с волчьим норовом и памятью совиной.
У того у скомороха пыль — зазноба,
у того у скомороха мать — осина.
Как огонь войдёт опричникам в покои,
как подымет царских прихвостней на вилы,
только родина останется. Другое,
что сгорит, — то наваждением и было.
ii
Это древность наша
дымчатая хмурая
поднимается
из сумеречной гущи
за ракитником
за вётлами сутулыми
начинают петь серебряные гусли
мол не лепо ли нам братья
и откуда-то
хор нестройный отвечает
братцы любо
мы как поле ковылей под плетью бури
луг истоптанный конями душегуба
третий голос ручеёк из-за тумана
мол пора уже нам хлопцы
в путь-дорогу
в волчью стаю к ветру-атаману
к батьке лешему в зелёную берлогу
бурелому непролазному навстречу
под хвоистую разлапистую крышу
от раба и господина подалече
в жизнь поглубже
к сердцу родины поближе
под зипун её запахнутый колючий
под бушующие лиственные тучи
под бешмет её лазоревый
обшитый
галунами цвета малахита
чтобы в логовах разбойничьих сокрытых
неприступных для царя и царедворца
то сычом кричать то по-медвежьи рыкать
о свободе:
как от пращуров ведётся.
iii
Это выхлестнув из тьмы смердящей жижей
наше прошлое становится всё ближе
это давешнее крыльями колышет
ты же слышишь да и кто теперь не слышит
как в трясине как на мшаниках промозглых
между ёлок и сосёнок низкорослых
полусгнившие выклацывают кости
не Мамай нас погубил а князь московский
как доносится из чавкающей грязи
нас не швед посёк мечами и не фрязин
это царь наш напустил на нас проказу
питербурхский живорез кровавоглазый
стонут сгибшие нечистые пируют
полумёртвые по плацу маршируют
а живые молятся живому
дебрям бора
перегною дрожжевому
лубяной плетёной колыбели
кислой ягоде
прерывистой капели
спрячь нас матушка болотница от лиха
дядька ливень окружи нас частоколом
заслони нас тёмным светом облепиха
глушь медвяная укрой нас под подолом
пока утренний петух не кукарекнет
не проклюнутся обугленные зёрна
пока истина не выйдет красной девкой
из румяной дымки заозёрной
пока гром косматый не проснётся
на своих заоблачных полатях
не взнуздает вороного иноходца
острогу железную не схватит
не помчится прорубая нам дорогу
пока небо не придёт нам на подмогу.