Иной подивится
зачем я люблю берега
реки мутно-белой
торгующей втридорога
дождём декабря
и свечением сумеречным
и детством заплечным
и мнящимся дымом печным
иной подивится
зачем и за что я люблю
туман синеватый
и снег ноздреватый
проплаканный оттепелью
до самого грунта
размытого и
подболоченного
который не хочет
не хочет почти ничего
поведать но только
сопит и вздыхает меся
свой собственный облик
плывучий и волглый
текучий
и зыблющийся
в корыте долблёном
и тихие заговоры
расплёскивает
по настилам из прелой коры. —
затем и люблю
что под пологом измороси
три тверди звенят
на рябиновой гибкой оси
и в сумерках видно
как с берега белой реки
вливается трепет
в телесные паволоки
за то и люблю
что из плесков на дне забытья
туманная мать
порождает меня и себя
из кроткого слуха
из света кратчайшего дня
из влажного пуха
небесного оборотня.